Сомнений в аутентичности у меня нет - ни с какой стороны нет журналистов, способных придумать такой текст. (Это как когда-то Стреляный на "Свободе" отвечал на дежурное обвинение, что он, мол, сам придумывает "письма Стреляному": "Если б я умел такое придумывать, я б не сидел тут журналистом" (цитата, конечно, не точная)).
Не надо читать, что я пишу дальше, не прочтя самой статьи. Она важнее.
========================================
Разрыв: нам не примерить на себя такое существование. "Нам" - это, я думаю, всем нам. Жителям других мест. Любых, в том числе жителям прочей Украины. Я, скажем, думаю, что я бы любой ценой оттуда уехал, это ведь возможно, а их вот там, оказывается, осталось 750 тысяч. И ведь не только там. И в простреливаемых деревнях, и в Луганске, где куда хуже.И многие - отнюдь не из любви к ДНР или ЛНР или к России или СССР. А из чего? Что для них перевешивает совершенно реальную опасность для жизни? Не знаю. Уж насколько парижане всегда любили Париж - но с подходом немцев дороги были запружены беженцами, которых, кстати, немцы бомбили - и всё равно люди шли или ехали прочь.
И это создаёт проблему в будущем. Нет, мне кажется, недостаточно России вывести что у неё там есть, чтобы настала тишь и благодать. Я не про "сепаратистов", которые тоже никуда не денутся и которых слишком много, чтобы их "наказать". Я про людей - если в одном Донецке их 750 тысяч, значит, это заведомо больше миллиона - которые пережили то, чего не пережили другие, и у которых обида на этих других, не переживших (ну, кроме солдат), будет совершенно независимо от того, в как называющейся стране они хотели бы жить. Может быть, конечно, я преувеличиваю: вон, говорят, в Славянске всё нормально. Не знаю. Но опасаюсь.
Всё это время меня поражает, как мало вот таких текстов.
krocodl вот публиковал письма из Донецка (надо читать), а больше я и не знаю. Это, конечно, не в первый раз. Из мира выпало Приднестровье, выпала Абхазия. Вы читали, как живут люди там и там? Я нет. Уже сколько лет. Живёшь-живёшь, и бац - нету тебя больше для внешнего мира. Я посмотрел (я не помнил совсем), в Приднестровье полмиллиона жителей, в Абхазии четверть миллиона. Давно, мне кажется, перестало быть важно, кто был насколько виноват. Куда важнее, что они в чёрной дыре. Это может случиться и тут. А может и нет. Но никто из нас об этом, о главном, о людях, какими они стали после года такой жизни, не знает ничего. О том, какими они были до того - пишут иногда. Но ведь это уже несущественно. 